Page 4 - Жизнь 12 Цезарей

ВВЕДЕНИЕ

Друг мира, неба и людей,
Восторгов трезвых и печалей,
Брось эту книгу сатурналий,
Бесчинных оргий и скорбей.
Бодлер

I

им эпохи императоров долго еще будет привлекать
внимание тех, чья фантазия преобладает в значитель-
Рной степени над холодным умом. Как приятно унестись

в это далекое прошлое! Оно манит и влечет нас к себе, прав-
да, туманными, но всегда грандиозными образами, в этот ис-
ключительный мир, где и злодейство принимает исключи-
тельно красивую форму. Даже Тацит, ярый республиканец
и ум строго уравновешенный, и тот относится с известного
рода симпатией к эпохе ближайших преемников Августа.
Жестокости Нерона и его предшественников – исключая
оклеветанного Тиберия – бледнеют перед блеском и особыми